Живём, чтобы светить!
Ну что, любители осуждать "побегайцев", слабо вам так - шагнуть в неизвестность?
Эх, ну как объяснить, что человек не "бежал", а шёл к внутреннему опыту, который должен был открыться именно ему, именно с его йогической подготовкой.
Слава Курилов,"Один в океане"
Я медленно парил на границе двух миров. Днем океан казался стихией, вызванной к жизни ветром, и только ночью, когда ветер стих, я увидел его настоящую, самостоятельную жизнь.
Стоило наклонить голову к воде, и взгляду открывался фантастический фосфоресцирующий мир.
Подо мной был крутой склон двухтысячеметровой Филиппинской впадины, одной из самых глубоких в мире. Мне было видно в глубину примерно метров на сто.
Я видел, как внизу мигают далекие и близкие звезды, летят какие-то светящиеся стрелы, как проносятся загадочные торпеды, оставляя дымящийся световой след. Я видел вспышки взрывов и победные фейерверки, огни городов и селений, дымовые завесы и извержения вулканов. Вглядываясь в глубину, я открыл для себя захватывающее дух ощущение полета над бездной. Я зависал над ней, вглядываясь в россыпь огней, сверкающих внизу, чувствуя себя как бы парящим в невесомости над бесчисленными огнями ночного города. Стоило перевести взгляд на другое скопление, лежащее ниже, как возникал волшебный эффект снижения высоты полета. Так я медленно спускался по этим огненным уступам глубоко вниз, сердце начинало колотиться от страха — и я взлетал к поверхности, но меня тут же тянуло снова заглянуть в пропасть, над которой я висел. Порой огни подо мной исчезали внезапно — тогда я срывался вниз и падал, замирая, пока не хватался взглядом за вспышку света как за опору. Я боялся слишком долго засматриваться в глубину — мне могло показаться Бог знает что.
Когда-то я читал рассказы моряков и потерпевших кораблекрушение о том, как в такие звездные ночи всплывают на поверхность гигантские морские чудовища, выходят на охоту огромные акулы, десятиметровые скаты-манты выпрыгивают из воды во весь свой рост, как заводят ночное сражение исполины-кашалоты и кальмары и неизвестно отчего вода вокруг начинает бурлить и засасывает в бездонную черную воронку все, что находится поблизости.
С тихим ужасом и жгучим любопытством я ожидал, что вот-вот увижу что-нибудь подобное.
В первую ночь опрокидывающиеся гребни волн вызывали свечение всей водной поверхности, но теперь, когда океан затих, каждое мое движение сопровождалось голубоватым языком пламени, и было похоже, что я горел на медленном огне, а за ластами тянулся сверкающий след, словно шлейф бального платья. Я попробовал грести, погрузив руки в воду, но и там искры, не угасая, обтекали плечи, локти и кисти. Свечение прекращалось только когда я совсем не двигался, а ведь мне надо было плыть… Разумеется, я был виден из глубины, как на ладони. Мне ничего не оставалось, как плыть, не обращая на это внимания и сохраняя спокойствие, насколько возможно. Пусть акулы думают, что я тоже здесь живу. В конце концов, это моя единственная защита.
Иногда мне казалось, что волны вокруг меня изменяют свои очертания, в ночной темноте рождались смутные, неясные формы, исчезающие прежде, чем я успевал их разглядеть. Временами я слышал звуки, напоминающие журчание ручья в лесу, шорохи крыльев и шелест листьев. Отчетливее я улавливал приятную музыку, как бы нежный женский хор. Так часто бывает у воды — я слышал такое же тихое, нежное пение на берегу Иртыша во время рыбной ловли и на диком берегу острова Ольхон на Байкале. Я помню, как пытался отыскать его источник: вслушивался во все окружающие звуки, лазил по деревьям, ползал в траве, взбирался на большие камни и скалы — хор голосов был слышен только у самой кромки воды. Я оставил свои попытки, успокоился и уже не пытался узнать причину.

Слава Курилов,"Один в океане"
Я медленно парил на границе двух миров. Днем океан казался стихией, вызванной к жизни ветром, и только ночью, когда ветер стих, я увидел его настоящую, самостоятельную жизнь.
Стоило наклонить голову к воде, и взгляду открывался фантастический фосфоресцирующий мир.
Подо мной был крутой склон двухтысячеметровой Филиппинской впадины, одной из самых глубоких в мире. Мне было видно в глубину примерно метров на сто.
Я видел, как внизу мигают далекие и близкие звезды, летят какие-то светящиеся стрелы, как проносятся загадочные торпеды, оставляя дымящийся световой след. Я видел вспышки взрывов и победные фейерверки, огни городов и селений, дымовые завесы и извержения вулканов. Вглядываясь в глубину, я открыл для себя захватывающее дух ощущение полета над бездной. Я зависал над ней, вглядываясь в россыпь огней, сверкающих внизу, чувствуя себя как бы парящим в невесомости над бесчисленными огнями ночного города. Стоило перевести взгляд на другое скопление, лежащее ниже, как возникал волшебный эффект снижения высоты полета. Так я медленно спускался по этим огненным уступам глубоко вниз, сердце начинало колотиться от страха — и я взлетал к поверхности, но меня тут же тянуло снова заглянуть в пропасть, над которой я висел. Порой огни подо мной исчезали внезапно — тогда я срывался вниз и падал, замирая, пока не хватался взглядом за вспышку света как за опору. Я боялся слишком долго засматриваться в глубину — мне могло показаться Бог знает что.
Когда-то я читал рассказы моряков и потерпевших кораблекрушение о том, как в такие звездные ночи всплывают на поверхность гигантские морские чудовища, выходят на охоту огромные акулы, десятиметровые скаты-манты выпрыгивают из воды во весь свой рост, как заводят ночное сражение исполины-кашалоты и кальмары и неизвестно отчего вода вокруг начинает бурлить и засасывает в бездонную черную воронку все, что находится поблизости.
С тихим ужасом и жгучим любопытством я ожидал, что вот-вот увижу что-нибудь подобное.
В первую ночь опрокидывающиеся гребни волн вызывали свечение всей водной поверхности, но теперь, когда океан затих, каждое мое движение сопровождалось голубоватым языком пламени, и было похоже, что я горел на медленном огне, а за ластами тянулся сверкающий след, словно шлейф бального платья. Я попробовал грести, погрузив руки в воду, но и там искры, не угасая, обтекали плечи, локти и кисти. Свечение прекращалось только когда я совсем не двигался, а ведь мне надо было плыть… Разумеется, я был виден из глубины, как на ладони. Мне ничего не оставалось, как плыть, не обращая на это внимания и сохраняя спокойствие, насколько возможно. Пусть акулы думают, что я тоже здесь живу. В конце концов, это моя единственная защита.
Иногда мне казалось, что волны вокруг меня изменяют свои очертания, в ночной темноте рождались смутные, неясные формы, исчезающие прежде, чем я успевал их разглядеть. Временами я слышал звуки, напоминающие журчание ручья в лесу, шорохи крыльев и шелест листьев. Отчетливее я улавливал приятную музыку, как бы нежный женский хор. Так часто бывает у воды — я слышал такое же тихое, нежное пение на берегу Иртыша во время рыбной ловли и на диком берегу острова Ольхон на Байкале. Я помню, как пытался отыскать его источник: вслушивался во все окружающие звуки, лазил по деревьям, ползал в траве, взбирался на большие камни и скалы — хор голосов был слышен только у самой кромки воды. Я оставил свои попытки, успокоился и уже не пытался узнать причину.
bookz.ru/authors/alen-bombar/bombaa01/1-bombaa0...
У него не было "йогической подготовки", амулета на шее и обиды на то, что ему недодали свободы и куда-то не пустили. Он был врач и ему было больно читать о том, как потерпевшие кораблекрушение гибнут, хотя могли бы выжить. Правда, у него была надувная лодка, но он был один в океане не три дня, а 65. Он хотел помочь людям, вселить в них надежду.
Как можно говорить, что Курилов сделал то, что он сделал, не имея внятной цели? Очевидно, что для себя самого его цель была настолько внятна, что ради нее он был способен совершить достаточно сильный и серьезный поступок. Ваши слова о его обиде на то, что ему недодали свободы и куда-то не пустили, - это какой-то детский сад, извините. Недостаток свободы - это достаточно сильное чувство, не каждому доступное, и каждый понимает его по-своему, и имеет на это право. Вам хватает всего - прекрасно, но другие люди имеют право на свои достаточно сильные чувства, и это их право неотъемлемо, как бы вы не хотели всех загнать под свои представления и понятия, что правильно, а что нет (причем, мы сейчас не обсуждаем, правильны ли ваши представления о жизни, да будь они даже истиной в последней инстанции).
Вы умный человек, умеющий прекрасно говорить и писать, способный логически, по-мужски мыслить и аргументированно выражать свою позицию, и все это заставляет относиться к вам с уважением. Но это ваше упорное нежелание приподняться над плоскостью, понять, что существуют и другие измерения кроме вашего мира...
Спасибо. что называете меня взрослым человеком, мне это очень лестно. К сожалению, это не вполне правда - я слишком долго был инфантильным существом и не изжил еще этого до конца. И вот в процессе изживания я острее начал чувствовать опасность инфантилизма и то, насколько он иногда выглядит со стороны привлекательно, очаровывает, как болотный огонек. То, что выглядит как смелость, воспарения духа над примитивной материальностью, свободолюбие, зачастую - просто отсутствие ответственности, эгоизм, гордыня и неумение жить среди людей. Сосредоточенность на себе, на своих желаниях и переживаниях, что свойственно ребенку. Нет, это хорошо, когда в человеке остается что-то от ребенка - непосредственность, спонтанность, гибкость, творческие силы - но вот инфантилизм это очень плохо. Поверьте, я прошел через это состояние и еще не вполне преодолел его. Я знаю, о чем говорю.
Права же на существование я ни у кого не отнимаю, как и права делать глупости, разрушать свою жизнь любым способом. Это входит в великую и священную свободу выбора, которую я почитаю, как прекрасный (но при этом и страшный) Божий дар. Если я говорю о своем неприятии определенного образа мысли и действий - это не осуждение, а скорее, тревога.
Вырываться из дуалистического представления об окружающем мире и внутреннем мире людей - это вообще мое кредо, мой основной принцип восприятия жизни. Конечно, я не считаю, что: Если человек не понимает некоторых способов погони за "духовным", значит, он вульгарный материалист, не способный поднять взгляд к звездам. Кстати, я вообще не считаю, что здесь шла речь о "погоне за духовным", потому что это по-определению слишком пошло, и обсуждать в принципе здесь было бы нечего. Я не совсем понимаю, чем инфантилен был поступок Курилова, может, я чего не знаю, я же не владею всей информацией, но вроде бы он только собой рисковал и нес за это всю полноту ответственности, ни на кого ее не перекладывал. Я-то, правда, вообще в принципе не осуждаю людей, которые хотели покинуть нашу страну и покинули любыми возможными способами, может, в этом наше кардинальное непонимание друг друга. Я рассматриваю человека как индивидуальность (а не как винтик системы), а любая индивидуальность всегда более развита, чем система, чем больше объединение людей, - тем уровень интеллекта этого объединения ниже, и тем труднее взаимодействие высокоразвитой индивидуальности и системы, здесь есть естественное противоречие, и каждый решает его по-своему, но от него не уйдешь. Кроме того, у системы, государства, в приципе атрофировано (точнее, просто не существует) такое понятие, как нравственность и мораль (имею в виду не общественную, а так называемую общечеловеческую, тут есть масса возможностей для недопонимания), для него хорошо то, что ведет к его выживанию и преуспеванию, таков закон его существования и благополучия, - здесь опять же могут возникнуть противоречия, которые необходимо как-то разрешать. Для кого-то, правда, они не представляют большой проблемы, а кто-то имеет высокую внутреннюю потребность как-то их разрешить и совершает всякие странные для окружающих поступки. Не вижу здесь особой аналогии с дитем, убегающим в лес, и феями, герой нашего обсуждения явно понимал, что делает, и брал на себя ответственность за свою жизнь.
А инфантильность - так кто не без греха, во всех нас столько всякого намешано, и уж ребенок сидит в каждом обязательно, всю жизнь, и во всяком нашем поступке вставляет свои пять копеек. Кто-то учится его осознавать, кто-то так и оставляет на самотеке, как получится. Абсолютно согласна с тем, что незрелые люди часто очень привлекательны, и всеми приведенными вами их характеристиками, в том числе опасностью их и положительными качествами, да, все это правда. Но, кажется, есть у вас момент крайнего неприятия инфантилизма, возможно, как раз связанный с решением изжить его в себе. Делаете вы это, явно, весьма решительно, и, ненавидя его в себе, переносите это неприятие на все, что подозреваете в инфантильности во внешнем мире. Я бы еще разграничила понятия инфантильности и незрелости, на мой взгляд, инфантильность может быть привлекательна, незрелость - нет (но тут надо еще подумать).
Кстати, я ведь тоже не могу сказать о себе, что прямо вот так принимаю все и вся, у меня ведь то же самое: Если я говорю о своем неприятии определенного образа мысли и действий - это не осуждение, а скорее, тревога. Просто в данном случае я испытываю тревогу по-отношению к вашему образу мысли и действий
Насчет другого измерения и религии - для меня, например, это не синонимы, для меня это довольно сложный глубокий вопрос, куда мне в принципе не хотелось бы сейчас заглубляться. Возможно, это еще один камень преткновения для нашего взаимопонимания, но я не могу назвать себя канонически верующим человеком.
Сейчас бы, конечно, ему никуда бы "бежать" не пришлось - время "невыездных", слава Богу, давно уже в прошлом. Но тогда не было бы всей напряжённости и драматизма его опыта. Я буду публиковать отрывки из его книги и дальше.
А что, викинги, расселявшиеся по всей Европе и добравшиеся даже до Гренландии, тоже "побегайцы"? Нет, их страсть - исследование. Освоение нового. С риском для жизни. Хотя при желании это можно назвать "побегайством" - население росло, в своей стране им было уже тесно. Или люди, на бальсовых плотах добиравшиеся от Южной Америки до Полинезии - тоже "беглецы"?
Есть такая вещь в человеке - страсть к исследованию. И если ей ставятся барьеры, то человек пытается их преодолеть, даже если это границы собственной страны.
Ну а его "бегство" из СССР, на мой взгляд, дало современной русской культуре гораздо больше, чем благополучная жизнь миллионов конформистов.
Скажите, а что именно в моем образе мыслей вызывает у вас тревогу? Это поможет мне лучше понять ваше кредо.
studiotinto, Есть такой дядька на ЖЖ - shilovpope.livejournal.com/ Он морской биолог, работает в основном на Белом море, на биостанции. Регулярно ныряет и снимает там. Я который год заказываю у него календари с фото морской живности и рассказами о ней. Это так - не в порядке спора, а в порядке рекламы. Спорить не буду =)
Кстати, вы совершенно правы, без более четкого определения моего кредо в формулировке ответа на ваш вопрос мне действительно не обойтись.
Итак. Я вообще с большой тревогой отношусь к служителям идеи (а, насколько я поняла, вас все больше и больше сносит в эту сторону). Даже самой распрекрасной и идеальной идеи, без дураков прекрасной. На основе прекрасных идей выстраиваются, как показала жизнь, далеко не такие прекрасные системы, которые требуют, чтоб последователи идеи целиком и полностью принимали эту систему. В сущности, система перемалывает человека, следующего за идеей (я уж молчу о тех, кто следовать изначально не собирался). О системе, в принципе, я уже писала выше. У нее нет других нравственных ценностей, кроме тех, что ведут к ее выживанию и благополучию.
Я с тревогой отношусь к людям, которые постоянно твердят об общественном благе. Само по себе это, может быть, и прекрасно. В каком-нибудь идеальном мире. Но в нашем мире, как опять же показывает практика, самые страшные преступления и самые большие подлости совершаются с этими словами: это делается исключительно для блага человека и во имя человека. Да-да-да, будет преувеличением сказать, что вот прямо только преступления и подлости, но все-таки иметь это в виду было бы нелишне.
И еще одна мысль. Самые великие и прекрасные вещи в этом мире, двигающие его вперед и вверх, совершаются людьми исключительно по своей "эгоистической" "индивидуальной" внутренней потребности, когда что-то рвется изнутри, и откуда-то возникает неистребимое стремление что-то воплотить, выразить, облечь в форму, исследовать итд, почему-то без всякой мысли о благе человечества. И чем меньше у человека при этом мыслей о благе человечества, тем все это получается совершеннее. Другое дело, что потом все это можно пристегнуть к общественному благу или наоборот, объявить вредным и неправильным.
Например, насчет Алена Бомбара, я не так уверена, что изначально его глодала одна только мысль о благе людей и что бы такого для них сделать, скорее, у него была большая внутренняя потребность попробовать переплыть океан в надувной лодке, а уж осознание того, как это могло бы быть полезно человечеству, пришло потом. И вообще, согласитесь, ценность его поступка для людей все же весьма относительна и не очень соотносится с опасностями и турдностями, которым он себя подвергал. Я читала его книжку с большим интересом и, повторюсь, отчетливо ее помню до сих пор (причем, не думаю, что это может сказать о себе достаточно много людей, переплывающих моря и океаны), но окажись я в надувной лодке посреди океана, сомневаюсь, что воспоминание о ней спасло бы меня от ужаса и отчаяния и уж тем более помогло бы не погибнуть. Не исключаю, что в принципе может существовать человек, которому пример Бомбара спас бы жизнь, но, думаю, таких людей не так уж много, как хотелось бы. Но эти рациональные соображения нисколько не умаляют моего восхищения этим человеком.
Одним словом, у меня есть ощущение, что вы воспринимаете жизнь по каким-то упрощенным схемам, а, на мой взгляд, всегда лучше осознавать мир во всей его полноте. Все получается несколько сложнее, но зато ближе к реальности. Правда, честно сказать, перечитала все, что написала, - все это недалеко ушло от упрощенной схемы, естественно, все это опять же требует развития и углубления, чтобы хоть как-то приблизиться ну хотя бы к моему кредо