Эпизоды, поразившие меня больше всего. Ради этого стоило прыгать и бежать откуда угодно - чтобы вернуться хотя бы в виде книги, наполненной поразительным внутренним опытом.
----
В какой-то момент я понял, что кто-то плывет рядом со мной слева. Я разговариваю с ним, не поворачиваясь и продолжая грести. Внезапно спохватившись, оборачиваюсь, ища этого второго глазами, — никого нет. Пологие волны уходят в темноту, надо мной непрерывно качаются звезды, они замирают на миг, когда я оказываюсь на вершине или в самом низу. Я понимаю, что оба этих говоривших были во мне, я же был еще и наблюдателем, слышавшим, как эти двое сначала переговаривались, а потом стали переругиваться. Их разговор совершенно исчез из моей памяти. Помню только, что он шел обо мне и о той опасности, в какой я находился, — один обвинял другого. Разговор был если не вслух, то совершенно отчетливый. Мне он представлялся спором двух посторонних. Помнится, я еще удивился, что, по их словам, нахожусь в опасности. Мое состояние было таким, как если бы я, задумавшись, тихо брел ночью по дороге вдали от человеческого жилья.
Я совсем потерял понятие о времени, и мне стало казаться, будто я плыву уже очень давно — целую вечность.
читать дальшеИногда на волнах возникали какие-то непонятные светящиеся всплески, похожие на языки пламени. То, что вызывало эти всплески, оставалось в тени или было едва различимо. Я пугался, когда они вплотную приближались ко мне, — тогда казалось, что это движется что-то живое, а то вдруг чудилось, что со склона волны, как с горы, прямо на меня скатывается огненная бочка. Когда эти всплески появлялись вокруг, казалось, что какие-то неразличимые существа бегают, прыгают, скользят и летают над поверхностью океана. Как и в прошлую ночь, слышались непонятные звуки, тихое пение и перекликающиеся голоса. Началось что-то похожее на галлюцинации: стоило сознанию задержаться на мимолетных мыслях и образах, как они тут же обретали осязаемые формы. Я видел старинные корабли, финикийские галеры, каравеллы Колумба, клипера, идущие на всех парусах; ко мне подплывали шлюпки с людьми — я ясно видел их лица, они разговаривали со мной и проплывали дальше. Я видел, как пираты-мавры бросались на абордаж купеческих судов и перетаскивали сундуки с товаром и кувшины с вином на свой парусник, как совсем близко от меня бесшумно скользил «Летучий Голландец»… Возникали отрывочные, неясные картины каких-то катастроф: судно в пламени и дыму, я на мачте парусника, потерпевшего кораблекрушение. Внизу в панике мечутся люди. Внезапный взрыв, и я лечу куда-то в бездну. Пытаюсь ухватиться за плот, наспех связанный из двух рей, но меня смывает волной. Я не успеваю взобраться на него — и вижу подплывающую акулу…
В те мгновения, когда смерть казалась неминуемой, видения внезапно обрывались, и я снова оказывался в ночном океане.
Но потом все видения пропали. Со мной случилось что-то, что не могло быть ни сном, ни галлюцинацией.
След этого события остался во мне на всю жизнь. Я запомнил его, потому что его нельзя было не запомнить, так сильно человека не может изменить ни бред, ни сон, ни видение.
Я оказался в просторном доме, который сначала был пуст. Я обошел все комнаты — одна была больше других, с длинными лавками вдоль стен. Только я направился к выходу по узкому коридору, как столкнулся с группой людей, мужчин и женщин, одетых в длинные светлые одежды. Я почувствовал себя неловко вначале, я совершенно не помнил, как оказался внутри дома, и не мог бы объяснить им мое вторжение. Но они как будто нисколько не удивились моему появлению и встретили меня сердечно и приветливо.
Я не берусь описать ту жизнь. Я был счастлив там, как никогда и нигде больше. Во всем ощущалось Божественное присутствие — и в этих людях, и в природе, и во всей атмосфере той жизни. Наши души были полны любовью. Мы общались без слов, будто читая намерения друг друга. Понимание было абсолютным. Времени не существовало: не было ни прошлого, ни будущего — всегда одно счастливое настоящее.
Я жил среди этих людей долго, может быть годы.
Несколько раз я терял это счастливое состояние и тогда оказывался среди высоких волн в ночном океане. В эти минуты я ощущал глубокий душевный перелом, какие-то необратимые явления в психике и во всем теле. Я переживал потерю чего-то бесценно чудесного. В памяти возникали какие-то неясные обрывки воспоминаний, но я не мог связать их в одно целое. Я помню вокруг себя светящуюся массу воды в непрерывном движении, огромный корабль с яркими огнями, удаляющийся от меня в темноту. Больше я ничего не мог вспомнить.
Каждый раз, когда я находил себя в океане, я понимал, что сбился с курса и плыву в сторону от шума прибоя. Я прислушивался, менял направление и тут же возвращался обратно. Иногда я оказывался в океане всего на несколько минут, как будто меня посылали для того, чтобы выправить курс. Оттуда, из другого мира, океан казался сном, и я быстро забывал о нем, вернувшись. Но одно впечатление, сильное и неприятное, повторялось чаще других: я завис в какой-то странной среде. У меня болит все тело, я очень устал, мне ужасно хочется встать на ноги. Я ищу под ногами какую-нибудь опору и не могу найти — везде вокруг меня только непонятная среда. Я не понимаю, что я в воде. Я не понимаю, кто я, где, почему — я только хочу вернуться назад, туда, где только что был.
В один из дней мы собрались в просторном зале за большим столом. Что-то необычайное происходило вокруг, и я чувствовал, что центром этого происходящего был я. Я видел обращенные на меня взгляды, в них была любовь и напутственное ободрение. Это было похоже на церемонию прощания.
И тут, прежде чем я успел понять что-либо, стены комнаты стали трескаться и раскалываться на части. Какая-то могучая сила сорвала меня с места и швырнула в ночной океан с кипящей и светящейся водой. Первые мгновения были абсолютно безмолвными — слух еще не успел включиться, но в следующий момент я услышал рев океана. Меня сильно встряхнуло, и я стал неудержимо падать куда-то в бездну. Ясно помню свою первую мысль: «Я жив, я на рифе!» Волна отхлынула, и я оказался в пенистой, кипящей воде, а рев прибоя теперь переместился в сторону.